Иногда мы уходили в самую глубь парка. Забирались далеко, чтобы не доходили докучные звуки города. И нам казалось, что это — дремучий лес, и что мы — одни на свете. Ни шороха, ни движения... Затаив дыхание, неподвижно сидели мы. Точно сами были частью леса.