Политика, творчество

История, литература, политика, природа, исследование заброшенных территории, железная дорога, любительская фотография

Мафик, Монгол Шуудан, Rammstein, Slaughter to Prevail, SKABBIBAL

Есенин (2005), Всадник по имени Смерть (2004), Наши матери, наши отцы (2013), Бригада (2002)

Сергей Есенин, Борис Савинков, Эдуард Лимонов

Говорят еще: нужно любить человека. А если нет в сердце любви? Говорят нужно его уважать. А если нет уважения? Я на границе жизни и смерти. К чему мне слова о грехе? Я могу сказать про себя: "Я взглянул, и вот конь бледный и на нем всадник, которому имя смерть". Где ступает ногой этот конь, там вянет трава, а где вянет трава, там нет жизни, значит, нет и закона. Ибо смерть - не закон.

Борис Викторович Савинков

Я понял: не хочу больше жить. Мне скучны мои слова, мои мысли, мои желания. Мне скучны люди, их жизнь. Между ними и мною - предел. Есть заветные рубежи. Мой рубеж - алый меч. В детстве я видел солнце. Оно слепило меня, жгло лучистым сиянием. В детстве я знал любовь - материнскую ласку. Я невинно любил людей, радостно любил жизнь. Я не люблю теперь никого. Я не хочу и не умею любить. Проклят мир и опустел для меня в один час: все ложь и все суета.

Борис Викторович Савинков

Когда я думаю о нем, у меня нет ни ненависти, ни злобы. У меня нет и жалости. Я равнодушен к нему. Но я хочу его смерти. Я знаю: его необходимо убить. Необходимо для террора и революции. Я верю, что сила ломит солому, не верю в слова. Если бы я мог, я бы убил всех начальников и правителей. Я не хочу быть рабом. Я не хочу, чтобы были рабы.

Борис Викторович Савинков

Хорошо умереть с непоколебленной верой в душе, с сознанием своей непререкаемой правоты. Хорошо в последний, в предсмертный час заглянуть в свою совесть и помолиться: "Господи, я исполнил свой долг. Хорошо отдать жизнь за други своя".

Борис Викторович Савинков

Говорят, нельзя убивать. Говорят еще, что министра можно убить, а революционера нельзя. Говорят и наоборот. Я не знаю, почему нельзя убивать. И я не пойму никогда, почему убить во имя свободы хорошо, а во имя самодержавия дурно.

Борис Викторович Савинков

Смерть еще: я убил человека… До сих пор я имел оправдание: я убиваю во имя террора, для революции. Те, что топили японцев, знали, как я: смерть нужна для России. Но вот я убил для себя. Я захотел и убил. Кто судья? Кто осудит меня? Кто оправдает? Мне смешны мои судьи, смешны их строгие приговоры. Кто придет ко мне и с верою скажет: убить нельзя, не убий. Кто осмелится бросить камень? Нет грани, нет различия. Почему для террора убить - хорошо, для отечества - нужно, а для себя - невозможно? Кто мне ответит?

Борис Викторович Савинков

Ваня сказал: как жить без любви? Это Ваня сказал, а не я… Нет. Я - мастер красного цеха. Я опять займусь ремеслом. Изо дня в день, из долгого часа в час я буду готовить убийство. Я буду украдкой следить, буду жить смертью и однажды сверкнет пьяная радость: свершилось - я победил. И так до виселицы, до гроба.

Борис Викторович Савинков

Чёрт меня дернул родиться русским. Народ-богоносец либо раболепствует, либо бунтует; либо кается, либо хлещет беременную бабу по животу; либо решает "мировые" вопросы, либо разводит кур в ворованных фортепьяно. За родину умирает горсть, за свободу борются единицы. А Мирабо произносят речи. Их послушать, - все изучено, расчислено и предсказано. Их увидеть, - все опрятно, чинно, благопристойно. Где же выход?

Борис Викторович Савинков

Какому богу мне молиться, чтобы он не оставил меня? Где моя защита и кто мой покровитель? Я один. И если нет у меня бога, я сам себе бог. Ваня говорит: "Если все позволено, тогда - Смердяков". А чем Смердяков хуже других? И почему нужно бояться Смердякова?

Борис Викторович Савинков

Я со вниманием читаю древних. У них не было совести, они не искали правды. Они попросту жили. Как трава растет, как птицы поют. Может быть в этой святой простоте - ключ к приятию мира.

Борис Викторович Савинков

В борьбе обретешь ты право свое.

СР