Я не любил её, мне просто было в кайф, Когда она сопела мирно рядом, И провожала по утрам влюбленным взглядом… Я не любил ее, мне было хорошо, Ни одиночества с ней не было, ни скуки. Мне было по фигу их сколько там ещё, Но мне не нравились на ней чужие руки. Я не любил её, но помнил всё о ней: Любимые цветы и тон помады, Всех тараканов в голове и всех друзей. Зачем-то мне всё это было надо. Я не любил её и никогда не врал, Я тормозил её — малыш, всё несерьёзно. Рассказывал, когда и с кем я спал, Но сам боялся на щеках увидеть слёзы. Я не любил её, меня манила страсть, Когда шептала: «Хочешь, рядом буду?» Да, я боялся сдаться и пропасть, Когда скользили ниже её губы. Я не любил её, но слушал её пульс, Пытался отогреть её ладони. Когда она теряла верный курс, Я возвращал её настойчивым: «Родная…» Я не любил её, мне нравился в ней шарм, Улыбка и ямочки на пояснице. В попытках отыскать, где мой журавль, Я называл её «моя синица». Я не любил её?

Как много тех, с кем
можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем
хочется проснуться...
И утром, расставаясь
улыбнуться,
И помахать рукой, и
улыбнуться,
И целый день, волнуясь,
ждать вестей.
Как много тех, с кем
можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить
и спорить...
С кем можно ездить
отдыхать на море,
И, как положено — и в
радости, и в горе
Быть рядом...Но при этом
не любить...
Как мало тех, с кем
хочется мечтать!
Смотреть, как облака
роятся в небе,
Писать слова любви на
первом снеге,
И думать лишь об этом
человеке...
И счастья большего не
знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно
помолчать,
Кто понимает с полуслова,
с полувзгляда,
Кому не жалко год за
годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как
награду,
Любую боль, любую казнь
принять...
Вот так и вьётся эта
канитель —
Легко встречаются, без
боли расстаются...
Все потому, что много тех,
с кем можно лечь в
постель.
Все потому, что мало тех, с
кем хочется проснуться.