#Как же я боюсь когда нет тебя!...
Когда хотя бы половину дня ты молчишь не отвечая на сообщения. В такие моменты, в голове: " Не пропади! все теперь будет хорошо, только не исчезай." Все, что говорил, все к чему был холоден или сдержан, все попытки тебя дразнить, это все не правда!
А потом оказывается, что ты просто уходила на залив подумать о нас и на обратном пути купить молока.
У тебя прогулки, а у меня паника!

#Эмили вернулась живой с любви, теперь
Мы по пятницам с нею пьём.
Она лжёт, что стоило столько вытерпеть,
Чтоб такой ощущать подъём.
Вся набита плачем сухим, как вытертый
Чемодан - неродным тряпьём.

Эмили вернулась в своё убежище,
В нарочитый больной уют.
На работе, где унижали - где ж ещё -
Снова ценят и признают.
Ей всё снится, как их насильно, режуще
Разлучают.
Пусть лучше бьют.

Эмили прямая, как будто выбили
Позвонки - и ввернули ось.
Эмили считает долги и прибыли
И вовсю повышает спрос.
Так бывает, когда сообщат о гибели,
Но никак не доставят слёз.

#На твоем дне много мусора. Зато на поверхности гладь и тишь.
Я вытащил тебя с того грязного клуба. Пьяную, чужую, с запахом потных мужчин и дешевых духов на себе.
А ты сняла рваную юбку, швырнула эту тряпку мне в лицо и шатаясь села в такси.
Мне бы столько гордости...
"Будь моим другом" сказала ты мне, едва подняв голову от созерцания дна унитаза.
Глупенькая, да я каждую твою родинку на теле знаю, да ты знаешь, как я твои пальцы ночью целую, пока ты полупьяно бредишь?
А ты "другом будь".
Дивная...

#Да, я знаю: тебя не будет.
Тебя не будет ни на улице, ни в ночном
электрическом шорохе
фонарей, ни в выраженьи лица,
когда читаешь меню, ни в улыбке,
смягчающей вагонную тесноту подземки,
ни в книгах, данных тобой, ни в "до завтра".

Тебя не будет ни в моих сновиденьях,
ни в моих — непривычных тебе — испанских словах,
ни в номере телефона,
и в цвете перчаток — тебя не будет.
Любимая, я буду сердиться — не из-за тебя,
буду покупать конфеты — но не для тебя,
буду ждать на углу — но не ты придёшь,
буду произносить слова, какие только придут на ум,
буду съедать то, что принесёт официант,
и буду видеть сны, какие будут мне сниться,
но я знаю: тебя не будет —
ни здесь, во мне, в камере-одиночке, где я ещё
удерживаю тебя,
ни там, в мотке мостов и улиц.
Тебя не будет — нигде, нисколько, ты не станешь
даже воспоминаньем,
я буду думать о тебе —
но думать о тебе: лишь тщетно пытаться
вспомнить тебя.

Хулио Кортасар