у меня на коленях сегодня спит тишина. ласки, почести, слезы, и остальное прочее. хватит!одинока дорога моя, и длинна. люди высохли, ибо люди - давно просрочены. не рассказывай нежным голосом мне о нас. словно камни ложатся слова на замерзшую грудь. истлевают секунды, минуты - в который раз. закричу тишиной, чтобы только выразить суть. где снега заметают осенние травы полей, и мерцает звездой засыпающий вечер в руках, там разлука с тобою мне будет намного милей, чем погасшее солнце в жестоких немых глазах.

Что вовсе не ночь, а луна. Небо ласковое, точно кружка с парным молоком, и ты, старина, улыбаешься, будто влюбленный. И ты мне о них говоришь. Они украшают твой дух, украшают твой дом, нашу жизнь украшают. А, пожалуй, их много, дружище, слишком уж много обездоленных этих: мать, и отец, и жена, и детишки. Но ты мечтаешь спокойно, а я что-то умничать стал. Поль Элюар

Сочинитель звезд От райской музыки и адской простоты, от гари заводской, от жизни идиотской к концу апреля вдруг переживаешь ты припадок нежности и гордости сиротской – Бог знает чем гордясь, Бог знает что любя – дурное, да свое. Для воронья, для вора, для равноденствия, поймавшего тебя и одолевшего, для говора и взора – дворами бродит тень, оставившая крест, кричит во сне пастух, ворочается конюх, и мать-и-мачеха, отрада здешних мест, еще теплеет в холодеющих ладонях. Ты слышишь: говори. Не спрашивай, о чем. Виолончельным скручена ключом, так речь напряжена, надсажена, изъята из теплого гнезда, из следствий и тревог, что ей уже не рай, а кровный бег, рывок потребен, не заплата и расплата – так калачом булыжным пахнет печь остывшая, и за оградой сада ночь, словно пестрый пес, оставленный стеречь деревьев сумрачных стреноженное стадо... Бахыт Кенжеев

Мои глаза в тебя не влюблены, - Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Шекспир Уильям

Мне душно...Пропасть время поглотила...
Не умерщвлён ли я бесстрастной тишиной?!
Земля мертва, как будто, все могила
Насильно отняла, что билося со мной.
Сон или смерть?! Потухшими глазами
На всё глядит луна, печальна, как мертвец,
И есть ли жизнь на ней, объятой небесами?
Сатурн надел на всё забвения венец!
Быть может, умер я и взор мой — привиденье,
И странствует душа в неведомых мирах,
В ней всё слилось — и вечность и мгновенье,
И мрак, и свет — в один безумный страх.
Нет, я дышу; я чую сердце живо,
Я слышу мира вздох, он вырвался, как луч,
Полночный час смеётся так игриво
И говорит, как мир таинственный могуч. Фридрих Ницше