Социально-революционная, научная, творческая

«На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью» (Ф. Энгельс).
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ.
Быть может, за хребтом Кавказа
Укроюсь от твоих царей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей» (М. Ю. Лермонтов).
«Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского.
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить —
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь,
Они спасли Рассею!
А может, лучше было б не спасать?»
(Джек Алтаузен).
«В Польше стало трудно мне. Там живут холодные и лживые люди. Я не знала их змеиного языка. Все шипят… Что шипят? Это бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы» (М. Горький, «Старуха Изергиль»).
«Строили блокаду,
лезли к Петрограду,
пели про десанты
тетеньки Антанты...
Шли и добровольцы,
шли и фон-дер Гольцы,
Мамонтовы, Шкуры,
мелкие Петлюры...
Шли на нас оравой
бело-черной-правой:
«Алый флаг-де скинем
бело-красно-синим!»
Ложь раскинув сетью,
шли с казацкой плетью,
шли с казацкой пикой,
с воином-Деникой...
Им давали танки,
шиллинги и франки...
Их снабжала Лига.
Ну, а вышла... фига» (В. В. Маяковский).
«У Ворошилова тупая голова,
Все мысли в кучу свалены.
И лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей — у Сталина» (Карл Радек).
««Если Магомет не идёт к горе — значит, комиссия идёт к Магомету» (Гладких).
«А что, по Корану, Магомет никуда не послал комиссию?» (Шахов)» (художественный фильм «Великий гражданин»).
«Настоящий! Мартель! В вашей провинции, наверное, этого нет» (Карташов, художественный фильм «Великий гражданин»).
«У этой фирмы (СССР. — Г. А.) двести миллионов акционеров» (художественный фильм «Суд чести»).
«— В школе у меня было плохо с математикой.
— Значит, учитель виноват!» (художественный фильм «Конспиратор»).
«Если большевики не представляют здесь русских мужиков, то князь Львов их во всяком случае не представляет» (Ллойд-Джордж, х/ф «Незабываемый 1919 год»).
«Теперь каждый человек либо белый, либо красный, и нет между нами средней линии» (Афанасий Чубук, фильм «Школа мужества»).
«Честное слово, иногда мне становится стыдно, что я белая» (Джен, художественный фильм «Серебристая пыль»).
«Меня вы можете казнить. Но это вас не спасёт!» (Аллан О’Коннел, художественный фильм «Серебристая пыль»).
«— Машуко! Если бы я не знал тебя с детства, я бы подумал, что ты большевик, смутьян!
— А если бы я не знал тебя с детства, Анзор, я бы подумал, что ты просто ишак» (художественный фильм «Лавина с гор»).
«Эта бесстыдная эксплуатация памяти погибших в Дахау, Освенциме, Треблинке есть ни что иное, как нравственное мошенничество. Выходит, что жертвы нацистского варварства были мучениками не только при жизни — насилие совершается над памятью о них. Из их трупов нацисты делали мыло, сионисты извлекают из них алиби» (Денерон).
«Да, все люди очень глупые. В школе они учат разные таблицы уважения и всё такое, но не могут придумать ничего весёлого» (Пеппи Длинный Чулок).
«Если правовое государство не пустышка, то надо расследовать не только преступления Сталина, но и преступления против Сталина и его сына» (Авторханов).
«Ну, держитесь, русские! Наши парни уже завелись» (художественный фильм «Talvisota» («Зимняя война»), Финляндия).
«То общество, от которого мы отказываемся, никогда не было социалистическим. Это огромная иллюзия, которую через промывание мозгов пропаганда сумела вдолбить в головы людей. Это было то же капиталистическое общество… Полицейский, централизованный вид капитализма» (Ж. Желев).