Одела кружевом речная пена,
Торжественности траурной полна,
Через Париж тебя седая Сена
Несла и кудри гладила волна.

А смерть тебя почти не изменила -
Ты так была невинна и чиста!
Улыбка Мона Лизы осветила
Утопленницы бледные уста.

И замерла толпа над твоим телом
От этой нереальной красоты,
И в гипс посмертный врач вложил умело
Твои покоя полные черты.

Эстета жажда страх преодолела:
В восторге и художник, и поэт -
Утопленницы со стены белело
Лицо, их украшая кабинет.

А кто-то и не знал, что модный слепок
Был девой о шестнадцати годах,
Чье тело где-то в безымянном склепе
Неотвратимо распадалось в прах.

Но образ в гипсе жизни не утратил.
Один делец решил его "списать" -
Он облик твой на кукол тех приладил,
Что учат утопающих спасать.

И каждый, кто спасенье практикуя,
Дыханьем наполняет манекен,
К твоим устам склоняется, целуя.
И ты не просто победила тлен!

Пусть безымянна ты и бессловесна,
И так финал трагичен дней твоих,
Зато теперь спасаешь повсеместно
Людей из бездны. Мертвая - живых.