Политика, История России, Мировая история 20 века, история Германии, немецкая фалеристика

Sabaton, Советские и немецкие марши, MAMA RUSSIA, Ost+Front, Rammstein, Schwarzer Engel, Арктида, Radio Tapok, Отзвуки нейтрона, Powerwolf, Modern Talking, Pet Shop Boys, Blue System, саундтреки из Atomic Heart, Перемотка, Электрофорез, Беспокойник, And One, Мираж, DEAD BLOND

«1941-1943», «17 мгновений весны», «Обыкновенный фашизм», «Бункер», «Он снова здесь», «По законам военного времени», «Приключения канонира Доласа»

Из художественной литературы могу выделить «На Западном фронте без перемен» Ремарка и «Чума» Камю. Очень люблю лирику, в особенности лирику серебряного века русской литературы. Из более научных книг предпочитаю те, которые касаются изучения темы немецкого нацизма, а также с удовольствием читаю различного рода биографии и книги по истории России

"Ненавижу"

За селом трава по колено,
Дон течет, берегами сжат.
В мерзком смраде смертного тлена
Вражьи трупы лежат.

Где — в Варшаве или в Париже
Первый раз обагрил тесак
Этот нами убитый, рыжий,
Конопатый пруссак? 

Будет гнить он вот здесь, в долине,
Или раков кормить в Дону?
Пусть рыдает жена в Берлине!
Мне не жалко жену.

Рядом с рыжим второй и третий —
Сотня, тысяча злых смертей.
Пусть их ждут в Дюссельдорфе дети!
Мне не жалко детей.

Стало сердце, как твердый камень.
Счет обиды моей не мал.
Я ведь этими вот руками
Трупы маленьких поднимал.

Гнев мне сердце сжигает яро.
Дай, судьба, мне веку и сил!
Я из дымной пасти пожара
Братьев раненых выносил.

Смерть! Гони их по мертвому кругу,
Жаль их тысячью острых жал.
Я ведь этими пальцами другу
В миг кончины веки смежал.

Ненавижу я их глубоко
За часы полночной тоски,
И за то, что в огне до срока
Побелели мои виски.

Ненавижу за пустошь пашен,
Где войной урожай сожжен;
За тоску и тревогу наших
Одиноких солдатских жен.

Осквернен мой дом пруссаками,
Мутит разум их пьяный смех.
Я бы этими вот руками
Задушил их, проклятых, всех.

Всех их с камнем пустил бы в воду,
Бил, пока есть свинец в стволе,
Чтоб ни племени их, ни роду
Не осталось на нашей земле.

1942 год. Алексей Сурков.