Интересно всё и ничего одновременно

Такой нет

Action + Fantasy

Агата Кристи, Анджей Сапковский, Клиффорд Саймак, Макс Фрай, Рей Бредберри, Роберт Ирвин Говард, Михаил Юрьевич Лермонтов, Лаймен Фрэнк Баум, Урсула ле Гуин, Гарри Гаррисон, Ник Перумов, Артур Конан Дойл, и это всего лишь авторы, и то далеко не все

Таких нет

...Есть люди, которым дана одна длинная жизнь, и есть люди, кому дано много коротких жизней… первые, сколь бы извилист ни был избранный ими путь, следуют им неторопливо, но неуклонно – к финальному триумфу или к бесславной погибели – это уже дело удачи и воли. Для них каждый новый день – закономерное следствие дня предыдущего, и если такой человек достаточно мудр, чтобы поставить перед собой великую цель, у него есть шанс рано или поздно достигнуть желаемого. А про вторых было сказано, что у таких людей душа изнашивается гораздо быстрее, чем тело, и они успевают множество раз умереть и родиться заново, прежде чем последняя из смертей найдет их. Поэтому жизнь таких людей похожа на существование расточительных игроков: как бы велик ни был сегодняшний выигрыш, не факт, что им можно будет воспользоваться завтра.
Впрочем, и за проигрыши им расплачиваться приходится далеко не всегда…
Макс Фрай, Лонли-Локли.

...Видишь ли, в конечном итоге оказывается, что человеку не так уж много следует знать. Большинство так называемых знаний бесполезны – разве что как занятие для беспокойного ума, чтобы всегда был при деле… Но совершенно необходимо знать о том, что такое время – единственная стихия, которой трудно, почти невозможно противостоять!
Есть люди, для которых время подобно воде; в зависимости от темперамента и личных обстоятельств они представляют его себе в виде бурного потока, все разрушающего на своем пути, или ласкового ручейка, стремительного и прохладного. Это они изобрели клепсидру – водяные часы, похожие на капельницу; в каком то смысле каждый из них – камень, который точит вода; поэтому живут они долго, а стареют незаметно, но необратимо. Есть те, для кого время подобно земле, вернее песку или пыли: оно кажется им одновременно текучим и неизменным.
Им принадлежит честь изобретения песочных часов; на их совести тысячи поэтических опытов, авторы которых пытаются сравнить ход времени с неслышным уху шорохом песчаных дюн. Среди них много таких, кто в юности выглядит старше своих лет, а в старости – моложе; часто они умирают с выражением наивного удивления на лице, поскольку им с детства казалось, будто в последний момент часы можно будет перевернуть. Есть и такие, для кого время – огонь, беспощадная стихия, которая сжигает все живое, чтобы прокормить себя. Никто из них не станет утруждать себя изобретением часов, зато именно среди них вербуются мистики, алхимики, чародеи и прочие охотники за бессмертием. Поскольку время для таких людей – убийца, чей танец завораживает, а прикосновение – отрезвляет, продолжительность жизни каждого из них зависит от его воинственности и сопротивляемости. И наконец, для многих время сродни воздуху: абстрактная, невидимая стихия. Лишенные фантазии относятся к нему снисходительно; тем же, кто отягощен избытком воображения, время внушает ужас. Первые изобрели механические, а затем и электронные часы; им кажется, что обладание часами, принцип работы которых почти столь же абстрактен, как сам ход времени, позволяет взять время в плен и распоряжаться им по своему усмотрению. Вторые же с ужасом понимают, что прибор, измеряющий время, делает своего обладателя его рабом. Им же принадлежит утверждение, будто лишь тот, кому удается отождествить время с какой то иной, незнакомой человеку стихией, имеет шанс получить вольную…
Макс Фрай, Мёнин.

***

Задыхаюсь во лжи и фальши,
Захотелось бежать, но стою…
Где же выход? Что будет дальше?
Не хотела молчать – кричу…
Жизнь на самом деле – театр,
Все играют чужую роль
И упрямо пытаются спрятать
Чувства, ненависть, сердца боль…
Может, стоит сломать оковы,
И пространство порвать руками?
Ведь от истины так далеко вы,
Ложь как пропасть легла рядом с вами…
Где ж просвет в темноте кромешной?
Где же счастье, что мне обещали?
По земле я шагаю грешной,
По которой мы все шагали.