«Циники» Мариенгофа; «Благоволительницы» Литтелла; «Поправки» и «Свобода» Франзена

«В двадцать лет знаешь лишь одно — что тебе двадцать. Все остальное — туман, окружающий этот факт».

«А вот это — провал, — понял Штирлиц. — Это — крах. Я оказался идиотом. Плейшнер или трус, или растяпа, или провокатор».

«Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет».

«А в ясную даль убегают четко видные телеграфные столбы, и проволоки их, как серебряные струны, скользят по склону ясного неба. На них сидят кобчики, — совсем черные значки на нотной бумаге».