редактор, переводчик с французского, исследователь французской истории 18 века, прозаик

Литература. Авторы. Художники слова. История и литература Франции

сейчас полюбила чешские

Ну, я бы сказала любимые авторы: Давид Иессеевич, Астрид Линдгрен, Т. Устинова, Войнич, Голсуорси, Нерваль, Новалис, Кундера, Ромен Гари

ГАБРИЭЛЬ МАРКЕС. ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО.

Если бы Господь Бог на секунду забыл о том, что я тряпичная кукла, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю, я бы больше думал о том, что говорю.

Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости.

Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами – это потеря шестидесяти секунд света.

Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, когда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!

Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу.

Боже мой, если бы у меня было сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце.
Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь Серра была бы моей лунной серенадой.
Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков.

Боже мой, если бы у меня было немного жизни… Я НЕ ПРОПУСТИЛ БЫ ДНЯ, ЧТОБЫ НЕ ГОВОРИТЬ ЛЮБИМЫМ ЛЮДЯМ, ЧТО Я ИХ ЛЮБЛЮ.
Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с любовью.

Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться!

Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать.

Стариков я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения.

Я ведь тоже многому научился у вас, люди.

Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске.

Я понял, что, когда новорожденный впервые хватает отцовский палец крошечным кулачком, он хватает его навсегда.

Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз лишь для того, чтобы помочь ему встать на ноги.

Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я умираю.