пишу белым по белому

этнография и каллиграфия

...Сколько он ни читал и ни думал, всегда у него внутри оставалось какое-то порожнее место - та пустота, сквозь которую тревожным ветром проходит неописанный и нерассказанный мир. В 17 лет Дванов еще не имел брони под сердцем - ни веры в бога, ни другого умственного покоя; он не давал чужого имени открывающейся перед ним безымянной жизни. Однако он не хотел, чтобы мир остался ненареченным, он только ожидал услышать его собственное имя вместо нарочно выдуманных прозваний.

Следуйте с осторожностью и опаской по извилистой тропе городских праздников.